Бранка
|
| moderator
|
Сообщение: 19290
Зарегистрирован: 15.07.09
Откуда: Србија, Београд
Репутация:
6
|
|
Отправлено: 08.01.13 23:11. Заголовок: Как России выжить и ..
Как России выжить и победить в XXI веке? Часть вторая 4 января 2013, Андрей Фурсов IV Существует интересная корреляция между внутренними и внешними типами/фазами развития России. Так, фазы русской истории, в кото-рые она выступает зависимым элементом более крупных систем – мировой и глобальной, элементом мирового и глобального рынка, харак-теризуются резким усилением эксплуатации населения «трёхглавым драконом» – Змеем Горынычем: властью, местным капиталом и иност-ранным (западным) капиталом. А как мы помним, западнизация верхов в России всегда осуществлялась за счёт отчуждения у ни-зов не только прибавочного продукта, но и части необходимого, что означало социальный регресс. И это естественно. В обще-стве с сильной хозяйственной основой (природа – географический фактор и производительные силы – и производство) усиление эксплуа-тации способно стать фактором прогресса в некой временной перспективе. В социуме со слабой хозяйственной основой это ведёт к рег-рессу низов и одновременно к деградации верхов, к разложению власти (центроверха), то есть к упадку и гибели системы в целом. В фа-зы, о которых идёт речь, не просто наблюдается прогрессирующее ослабление власти, но происходят её олигархизация и разложение. Фазы функционирования России в качестве зависимого элемента мировых систем совпадают со смутами и революциями в Рос-сии или, как минимум, с предсмутным временем. Усиление эксплуатации истощает возможности социума, создающего невели-кий по объёму и уровню общественный продукт, транжирит материальный потенциал системы; идёт проедание наследия предшествующей эпохи, отсюда – кризисные явления, смута (вялотекущая или переходящая в революцию) и возникновение Дилем-мы Великого Передела (1565, 1929 годы). Включение России в мировую систему в качестве зависимого элемента оба раза происходило в условиях не только русского, но и мирово-го кризиса, его нарастания, что ещё более углубляло, расширяло и ускоряло российский кризис, обостряя обнажённые им противоречия. В то же время именно ситуация мировых кризисов позволяла России выскакивать из исторических ловушек, создавать новую систему, на ос-нове которой выходить на новый виток развития. Так, после Смуты начала XVII века Россию можно было брать голыми руками, однако бушевавшая в Европе с 1618 по 1648 годы Тридцати-летняя война обеспечила русским время для вдоха, а самодержавию – locus standi (точка опоры, место, где можно стать, лат.) и field of employment (поле деятельности, англ.). После петровских реформ, которые проводились в режиме почти погрома и которые были квазисмутой, инициированной частью верхов, Россия находилась в тяжелейшем положении. Однако европейские войны за различные «наследства» отвели угрозу на несколько десяти-летий, а к концу 1750-х годов Россия уже опять окрепла и могла бить Фридриха II. После гражданской войны у экономически разрушенной России не было боеспособной армии. Но клубок противоречий 1920–1930-х годов на Западе – между англосаксами и немцами, между американцами и британцами, между Рокфеллерами и Ротшильдами, а также рукотвор-ный кризис 1929–1933 годов – позволил Сталину и стоявшим за ними силам использовать эти противоречия, разгромить левых глобалистов – адептов мировой революции – и начать «строительство социализма в одной, отдельно взятой стране». То есть реализовать проект «красной империи» на основе системного антикапитализма. В 2010-е годы мир стремительно движется к небывалому кризису, который способен разрушить Россию, но может и предоставить ей шанс выскочить из исторической ловушки, как это уже случалось. Для этого, конечно же, нужны политическая воля и понимание природы гря-дущего кризиса и его перспектив. V Мир вот-вот накроет волна финансово-экономического кризиса огромной разрушительной силы. На Ближнем Востоке, по сути, уже идёт война, которая грозит превратиться, как минимум, в региональную, но не исключён и максимум. Ширится зона военного хаоса в Африке, откуда приходят страшноватые вести об армиях людоедов, воюющих холодным оружием и повергающих в ужас население тех мест, по ко-торым они прокатываются. Меняется климат, причём в неблагоприятном для homo sapiens направлении. Да и сам человек добавляет кое-что от себя, используя сейсмическое оружие, запуская невиданные и неуничтожимые бактерии, способные перестроить пищевые цепи мирового океана так, что мало не покажется. Обострились все мыслимые противоречия между: глобализацией и деглобализацией (распад мира на макрорегионы); сохраняющейся неолиберальной стратегией развития и набирающим мощь антилиберальным курсом; госбюрократиями и финансовым капиталом (дёргающим за ниточки наднациональные бюрократии); кластерами Ротшильдов и Рокфеллеров (несмотря на символическое создание ими «общака» в этом году); Соединёнными Штатами и Китаем (а внутри этих стран – между различными кланами: в США, например, кланы, выдвинувшие Обаму, и их противники, в КНР – пекинский и шанхайский кланы). Наконец, последнее по счёту, но не по значению – противоречие (точнее, противоречия) между выходящими в связи с остротой кризиса из тени и так или иначе заявляющими о себе закрытыми (тайными) обществами. Судя по всему, «водяное перемирие» между ними, длив-шееся несколько веков, закончилось, а с ним – и время молчания, Силанума. «Следов» немало (следы всегда остаются – «кто не слеп, тот видит», как говаривал Лаврентий Берия): это и арест Стросс-Кана, и уничтожение Каддафи, и многое другое. В ближайшие годы мы столкнёмся с волновым резонансом кризисов – военного, финансово-экономического и природно-климатического. Под последним я имею в виду затухание Гольфстрима и очередную (раз в 11,5–12,5 тысячелетия) перестройку планеты длительностью в 2,5 века (XX – первая половина XXII веков, активная фаза: конец 1990-х – первая половина 2030-х годов). Природно-климатический кризис (многие специалисты говорят даже об угрозе геоклиматической и геофизической катастрофы) накладыва-ется на финансово-экономический кризис, который на самом деле есть проявление системного кризиса капитализма. Из кризиса всегда выходят за чей-то счёт. Вот и сейчас североатлантические властные элиты планируют выйти из кризиса за счёт остально-го мира и прежде всего за счёт Северной Евразии, то есть России – её богатств, её пространств, её населения. Это может стать логичес-ким завершением тенденций развития капиталистической системы с третьей четверти XIX века. Здесь мы подходим к очень важному аспекту русского и мирового развития, без анализа которого мы мало что поймём и в прошлом и в нас-тоящем. Суть в том, что в 1880–1890-е годы стартовала антироссийская фаза в истории капиталистической системы. Одновременно прои-зошло качественное изменение в организации и внутренней борьбе наднациональных структур мирового управления – изменение, связан-ное с русским и германским вопросами. К концу XIX века мир почти полностью поделили – свободных ресурсных территорий практически не осталось. Единственной огромной территорией с почти неосвоенными неисчислимыми богатствами (источник сырья) и огромным населением (потенциальный рынок сбыта) оставалась Россия. Она же представлялась западным верхушкам – особенно после поражения в Крымской войне, не очень умелой войны 1877–1878 годов и сдачи российскими дипломатами позиций блефующим британцам на Берлинском конгрессе 1878 года – достаточно сла-бой, чтобы поддаться давлению. Можно сказать, что вся мировая история с 1880-х годов и до наших дней вращается вокруг оси «борьба за североевразийское пространство», «борьба за русские ресурсы – против России». Субъектом этой борьбы выступали англосаксы – снача-ла британцы, к которым довольно быстро присоединились «кузены» – американцы. С точки зрения Запада как единого финансово-полити-ческого целого, как ядра мировой капсистемы, по сути, вся история такой борьбы с 1880–1890-х годов имеет наступательный антироссийс-кий, антирусский характер. Здесь следует выделить три этапа. Первый – 1880–1920-е годы. Борьба велась с экономическими и геополитическими целями: установление экономического контроля над русскими ресурсами, ослабление России. Программа-максимум – раздел России на сферы экономического влияния. На рубеже 1910–1920-х годов эти задачи были почти решены, однако команда Сталина и те, которые стояли за ней, сумели поломать игру мировых глобалистов – левых и правых, – свернуть проект «мировая революция» и начать восстанавливать империю не на «белой» или «трёхцветной», не на са-модержавно-капиталистической, а на «красной», антикапиталистической основе. Второй – 1930–1980-е годы. Борьба против СССР не столько как объекта экономических вожделений и не только как геополитического противника, но и как альтернативной капитализму модели социального, исторического развития и как конкурента на мировом рынке (по признанию Маргарет Тэтчер, даже в 1980-е годы!). Третий – с 1990-х годов – возвращение к типу борьбы 1880–1920-х годов: Россия – объект установления контроля над её ресурсами (зада-ча – как минимум, де-факто раздел страны на сферы влияния) и геополитический противник в зоне бывшего СССР и небольшого числа ре-гионов мира. В конце 1980-х годов у западных верхушек получилось то, что не вышло в первой четверти XX века. Однако разрушение СССР – это лишь первый шаг на пути экспроприации русских ресурсов и пространств. Следующий шаг – установление над ними контроля со сто-роны мирового сообщества. Разговоры о том, что Россия несправедливо владеет такими богатствами в одиночку, начались не в 1980–1990-е годы, а столетием рань-ше. В 1884 году на конференции в Берлине западные державы приняли решение: те страны, которые сами не могут освоить свои ресурсы или делают это слишком медленно, должны «открыться миру», а если они не хотят сделать это по доброй воле, то их нужно принудить к такому шагу. Формально было заявлено, что речь идёт об Африке, но Африку не надо было «открывать» – её уже и так «открыли» без всяких специальных решений. На самом деле то была «чёрная метка» России. Однако Александр III продемонстрировал выдержку и не ис-пугался. Тогда западный капитал пошёл другим путём. С помощью своей агентуры влияния (прежде всего Сергея Витте, связанного с Рот-шильдами и другими представителями еврейского, британского и французского капиталов) ему удалось посадить Россию на финансовую иглу, стремительно ускорить рост её финансовой зависимости от международного капитала, жёстко пристегнув к французским, а затем к британским внешнеполитическим интересам. Ресурсы России начали постепенно переходить в руки иностранного капитала, а страна – превращаться в сырьевой придаток Запада, проигрывая ему и политически. Политический проигрыш России Западу в конце XIX – начале ХХ веков связан далеко не только с экономикой. Прежде всего и главным об-разом Россия проиграла в схватке элит, точнее, в организации правящих групп. У неё не было такого оргоружия мирового уровня, как у за-падноевропейских (с подключением американцев в начале ХХ века) правящих элит, оргоружия, способного влиять на мировые процессы и направлять их. В «длинные 50-е» XIX века европейская мир-система превратилась в мировую систему. Это привело к серьёзным сдвигам в организации гос-подствующих групп. За несколько десятилетий они создали мощные наднациональные структуры мирового согласования и управления. То есть, по сути, оформились в виде принципиально нового субъекта исторического развития. Субъект этот, опиравшийся на финансово-эко-номическую мощь крупнейших западных банков (сначала прежде всего ротшильдовских), политическую мощь государств и контроль над СМИ, не афишировал свои действия, работал в тени, используя закрытые и тайные общества прошлого (масонство) или создавая со време-нем принципиально новые организации – англосаксонские политические клубы, такие организации, как «Группа» («Мы») Родса, другие структуры англо-американского истеблишмента. Собственно всю реальную (то есть не для профанов) историю последних полутора столе-тий нужно переписывать под углом и с точки зрения деятельности именно этого субъекта, его политэкономии, социологии. В первую треть ХХ века эти закрытые наднациональные структуры, ранее и так уже существенно влиявшие на правительства отдельных стран, на государства и их политику, сумели подмять под себя структуры государственного уровня, став над ними (вехи: создание Феде-ральной резервной системы в 1913 году, рукотворная Великая депрессия 1929–1933 годов). Соотношение сил в симбиозе «наднациональ-ные структуры (“закулиса”) – государство» стало существенно меняться в пользу первых. И хотя форма капитала, возникшая в 1920-е годы, получила название «государственно-монополистический капитал», не надо питать иллюзий: определяющую роль играли наднациональные объединения, где первой скрипкой были старая аристократия, финансисты и крупные промышленники. Причём тенденция эта по ходу ХХ века усиливалась. Но уже на рубеже XIX–XX веков наднациональные структуры мирового управления были достаточно сильными, чтобы вести мир к войне мирового масштаба, в чём их интересы совпадали с геополитическими и экономическими интересами Великобритании, а точнее – Британской империи. Общим интересом было сокрушение Германии как мирового экономического конкурента и раздел России. Средство – мировая война, в которой предполагалось стравить Германию и Россию. Таким образом, если главной ресурсной мишенью бы-ла Россия, то главной политико-экономической – Германия. Причём политический аспект исходно был связан главным образом не с госуда-рством Второй рейх, а с немецкими тайными обществами – ложами и собственно немецкими закрытыми организациями типа Geheime Deutschland («Тайная Германия»). VI С середины XVIII века немецкие ложи развивались в тесном контакте – и если не под контролем, то под руководством – британских конти-нентальных лож (не путать с островными). Как заметил Рауль де Ренн, островные ложи воспитывают своих членов в патриотическом, тра-диционалистском, национальном духе. Континентальные британские ложи ориентируют входящих в них лиц на борьбу с традицией ради либеральных и общечеловеческих ценностей. Деятельность островных лож имеет значительно более секретный характер, хотя на выс-шем уровне ложами обоих типов могут руководить одни и те же лица. В течение столетия шёл процесс укрепления немецких лож под британским зонтиком, британцы поощряли собирание немецких земель пруссаками, надеясь создать в Европе сильный противовес Фран-ции и России (как это было с Фридрихом II во времена Семилетней войны 1756–1763 годов), контролируемый по линии лож. Французские «братья», тоже руководимые континентальными ложами, активно способствовали поражению Франции во франко-прусской войне и триум-фу немецких «братьев». Однако после победы немцы резко поменяли правила игры. Во-первых, они, по сути, разорвали связи с британскими континентальными ложами. Во-вторых, объединили почти все немецкие ложи в единый общегосударственный союз («Тайная Германия»), охватывавший всю страну. Таким образом, немцы создали одновременно и государственность (Второй рейх), и закрытую (тайную) организацию, ориентированную на мировое управление. Второе, более важное, упускается из вида, хотя то был прямой вызов британским континентальным, а самое главное – островным ложам. Британский ответ не замедлил себя ждать. Уже в конце «бисмарковского десятилетия», в 1888 году, было принято решение создать анти-германский блок в Европе из России и Франции, использовав последнюю как приманку для России, а затем, столкнув Германию и Россию, уничтожить их обеих. В подготовке франко-русского союза в британских интересах значительную роль сыграл Ватикан, сильно задолжав-ший Ротшильдам. Усложнение мировой ситуации – германский вызов и подготовка англосаксов к решению русского вопроса, а также ослаб-ление гегемонии Великобритании – завершило второй этап развития закрытых обществ (1780–1870-е годы, первый – середина XVII века – 1780-е годы). Для борьбы против Германии и России потребовались новые структуры подобного типа. В самом конце 1890 года по Германии был нанесён первый психоисторический удар: на страницах журнала The Truth («Правда»), который принадлежал Генри Лябушеру, британскому государственному и политическому деятелю, члену Великой масонской ложи Англии, был опубликован памфлет «Сон кайзера», а к нему приложена карта. Вместо Второго рейха на карте – «Германские республики», вместо Австро-Венгрии – «Австрийские республики», рядом – «Польская республика», а на месте Российской империи – «Русская пустыня». Всё это, говорилось в памфлете, – результат революции в Германии. Сброшенный с трона Вильгельм едет поездом в Великобританию, его пос-ледний приют – работный дом. По сути, памфлет и карта излагали некий план, который, оказавшись самосбывающимся прогнозом, в 1914–1918 годах реализовался пол-ностью для Германии и Австро-Венгрии и начал реализовываться для России, пока Сталин не поломал эту схему. По иронии истории, наличие немецкого фактора в мировой тайной и явной политике позволило России, несмотря на две тяжелейшие «германские» войны, играть на внутризападных противоречиях, в значительной степени сковывало англосаксов в отношении России (равно как и американо-британское соперничество 1920–1940-х годов). После 1945 года ситуация изменилась. Советскому Союзу противостоял единый Запад с его наднациональными структурами мирового управления – у СССР таких не было. В то время Запад развивал свои наднаци-ональные структуры и создавал новые, адаптируясь к менявшемуся миру и ставя задачу «задушить СССР в объятиях» (стратегия Трёхсто-ронней комиссии). Послесталинская советская верхушка (в отличие от Сталина, понимавшего, кто реально противостоит ему под маской «Запада») не отдавала себе отчёт в том, какого типа субъект ведёт борьбу против СССР, совершенствуя формы своей организации и мето-ды борьбы, каждый раз опережая советского оппонента, как минимум, на шаг. Именно наличие этого мирового субъекта помогло государ-ству США, проигравшему в конце 1960-х годов экономическую игру СССР, не рухнуть в 1970-е («худшее десятилетие американской исто-рии»). А в конце 1980-х годов позволило не только выстоять, но и обрушить СССР путём создания в нём экономически заинтересованного в ликвидации системного антикапитализма слоя – советского сегмента мировой корпоратократии. Разрушение СССР, в виде которого существовала историческая Россия, перевернуло страницу борьбы Запада с русской альтернативой ми-рового развития – антикапитализмом – и повернуло верхушки Запада к решению задачи собственными силами демонтировать капитализм у себя дома и установить непосредственный контроль над русским пространством, над ресурсами России, учинить раздел последней. Прав-да, сегодня этому препятствует Китай, который, опять-таки по иронии истории, набрал мощь, воспользовавшись противоборством СССР и США и предложив последним в 1970-е годы стать их «мастерской». Тем не менее в целом ситуация рубежа ХХ–XXI веков типологически вернулась к ситуации рубежа XIX–XX веков. Впрочем, возникло одно очень серьёзное обстоятельство, которого не было сто лет назад и которое в корне меняет ситуацию – российскую и мировую. VII Я имею в виду взаимоналожение, нахлёст сразу нескольких волн кризисов, главные из которых – системный кризис капитализма и надвигаю-щийся геоклиматический кризис. Специалисты единодушно утверждают, что в условиях геоклиматического кризиса и в послекризисном ми-ре единственной стабильной и ресурсообеспеченной зоной будет Северная Евразия, то есть Россия, которая таким образом становится главным «призом» XXI века. продолжение следует...
|